Наконец побывал в Брестской крепости, месте о котором писал первые стихи, когда мне было лет 10. Вдруг подумалось, что в мире изменилось с тех пор почти всё, кроме времени, застывшего в этом месте, на границе миров, между священной белорусской землей и пронзительным белорусским небом.
Брестская крепость оказалась совсем не такой, как я представлял ее в детстве. Мирный беспечный пейзаж воды и деревьев, который её обрамляет, надежно удерживает в себе чудовищную энергию боли и смерти, которые за эти десятилетия никуда отсюда не делись.
Это земли Западной Белоруссии - архипелаг братских могил и антология отчаяния и надежды, ставшая смыслом и орудием нашей вечной, великой и такой неудобной для всяческой сволочи, советской победы.
Чтобы объяснять невеждам и обывателям с мозгом рыбок и птичек, что такое фашизм, нужно приводить их ночью сюда, чтобы они слышали из-под земли этот пепельный пульс спасших её гигантов.
Здесь, в нескольких метрах от натовской границы через ручеёк, невозможно не думать об июньских днях 1941 года и о том, как все чувствовали и при этом никто не хотел верить в то, что вот-вот случится. Потому что никто не хотел умирать в краю гнёзд аистов и полыхавшей зелени последнего лета.
Сегодня мы знаем, что полный цикл регенерации европейского фашизма составляет примерно 80 лет. И еще понимаем, что наши мертвые нас не оставят в беде.
